Я до сих пор не могу понять, почему я тогда остановился. Я привык называть себя “Вздором и Чепухой”, подражая бессмертному диккеновскому Эбинизеру Скруджу. Сначала я делал это в шутку, но с каждым уходящим годом чувство пустоты в умирающем сердце и духе только усиливалось. Вся эта рождественская благодетель вызывала неприязнь.
Мир на земле казался злой шуткой для ветерана вьетнамской войны, пришедшего домой глубоко убежденным в том, что все, что существует на свете, это война с вкроплениями скуки в моменты, когда воюющие прекращают сражение лишь для того, чтобы перевести дыхание. Я цинично относился к ханжам, тем, кто в Рождество проповедовал “в человеках благоволение”, а на самом деле, и знать не знал о той боли и страданиях, мучавших их ближних. Они живут по принципу: ничего не вижу, ничего не слышу.
Для озлобленного сочинителя комиксов, жизнь казалась жалом во плоти. Да, да, верите вы этому или нет, но я сочинял комиксы для детей, те самые, где добро всегда побеждает зло, и на всякого плохиша, всегда найдется храбрый герой. Да, я жил, не только ненавидя все меня окружающее, но и зарабатывал на хлеб ремеслом, которое ненавидел еще больше.
Итак, для меня все еще остается загадкой, почему в тот день я остановился послушать, как детишки пели рождественские гимны. Я всмотрелся в их лица и задумался о том, что заставило их стоять на морозе и петь для прохожих. Я клянусь, что попытался быстро пройти мимо, скрыться в тепле близлежащего магазина или ресторанчика, но я не смог.
Я стоял, уставившись на них, до тех пор, пока они не спели весь свой репертуар. Вы знаете, может быть, я даже улыбнулся. Это были далеко не профессионалы, но мне кажется, что я увидел в них что-то, чего очень давно не видел, особенно глядя в зеркало. Я увидел искренность и надежду.
Особенно меня поразила маленькая девочка, стоявшая в первом ряду. Возможно, это было ее первое выступление на публике, поскольку она не очень хорошо знала слова и все время оглядывалась на старших, надеясь, прочитать по губам и кое-как допеть песню до конца.
Я тоже жил свою жизнь кое-как, но её усилия отличались от моих. Она была лишена скептицизма и злобы. В отличие от меня, она искала подсказок у других, будучи уверена в том, что избежит провала. Конечно же, она была наивна, но как же мне захотелось позаимствовать у нее пусть капельку этой наивности. Быть поглощенным мирскими проблемами и постоянно озираться по сторонам было ох как тяжело.
Когда они закончили и собрались уходить, девчушка улыбнулась мне и на прощание помахала ручкой. Без сомнения, песнопения растрогали меня, но эта улыбка – изменила мою жизнь. Я все еще не знаю, что именно, произошло в тот момент, но с тех пор, верьте или нет, я стал более счастливым и добрым человеком.
Я уяснил для себя одну вещь: Бог улыбнулся мне в лице той девчушки. Я не знаю, верю ли я в существование ангелов с крыльями, но я абсолютно уверен, что есть на свете ангелы, которые носят красные шарфы и зеленые шерстяные шапки.