По мотивам рассказа доктора Ральфа Вилсона.
Кассиус неподвижно стоял перед командующим Иерусалимской армией.
- Центурион, – прорычал офицер, – я жду ваших объяснений! Одному из ваших подразделений было поручено охранять гробницу, где находится мертвец! Что может быть легче? Теперь же, до меня доносятся слухи, что тело исчезло! Скажите же, что это ошибка!
- Господин, позвольте мне говорить с вами откровенно как солдат с солдатом, начал
центурион.
Они с трибуном отошли в дальний конец комнаты. Хотя трибун принадлежал к аристократии, а центурион был простолюдином.
– Пожалуйста, говори Кассиус, – сказал трибун смягчившись, даже предлагая ему сесть.
- Я должен просить вас о снисходительности, – начал Кассиус. – Вся эта история
началась несколько недель назад.
- Не торопитесь, – сказал трибун, несколько расслабившись.
- С тех пор как этот Иисус, чье тело мы охраняли, начал проповедовать в
Иерусалиме, мы думали, что Он какой-то бунтовщик, который хочет своими разговорами о царстве Бога поднять народ на восстание. Но однажды я послушал Его проповедь. Он показался мне совершенно невинным. Тысячи людей, в полном восхищении, сидели и слушали, что Он говорил о своем Отце и о том, что нужно любить своих ближних, о прощении грехов и начале новой жизни. Это было восхитительно, господин! Он проявлял такую заботу о каждом, кто там сидел!
- Продолжай, солдат, – трибун сидел, подперши голову рукой.
- В следующий раз, я увидел Его, когда нам было приказано охранять вход в
резиденцию прокуратора. Толпа свирепствовала. Понтий Пилат сидел в кресле судьи, Иисус, на чьем теле были видны следы многочисленный побоев, стоял перед ним.
- А вы, чего ожидали, центурион?
- Наконец, – продолжал центурион, – Пилат попросил тишины: “ Я не нахожу вины в этом человеке”– сказал он. Затем он сделал попытку отпустить Иисуса. Он предложил толпе выбрать между Варравой, известным мошенником и мародером, и Иисусом.
- И теперь этот разбойник Варрава опять на свободе!
– Иудеи из Синедриона требовали убить Иисуса крича: “Распни Его! Распни Его!” Толпа взревела. Какое-то время там была полная неразбериха. Затем Пилат попросил принести чашу для умывания и начал мыть в ней свои чопорные маленькие ручки…
- Центурион, я не позволю неуважения в моем присутствии, – резко оборвал трибун.
- Да, господин, но знаете, Иисус был чист, прост и невинен. Он всего лишь обидел
первосвященников, а Пилат стал плясать под их дудку. Я всегда считал, что Римская империя зиждилась на законе и справедливость, а не на выгоде.
- Знаешь ли, центурион, управление государством – это, иногда, очень грязное дело, – заметил трибун.
- Быть солдатом не чище. По вашему приказу одному из моих подразделений было
поручено бичевать этого человека.
- Да, они тогда здорово повеселились, – сказал трибун. – Этот высокий солдат…
Публиус, не так ли? Он порол как сумасшедший, насколько я помню, пока металлические концы плетей не исполосовали спину Иисуса в клочья, и кровь не полилась ручьем.
- Всего несколько раз за мою карьеру меня тошнило от крови, – заметил Кассиус, –
но видеть такое отношение к невинному человеку…
- Я не помню, чтобы вы попытались остановить их, когда они одели его в
багряницу, дали в руки трость и одели на голову терновый венец. Да, они тогда хорошо повеселились.
- За время своей службы мне пришлось распять многих, – ответил Кассиус, – но этот
Человек отличался от остальных. Он никого не проклинал. Он не стенал. Он был полумертвым после порки Публиуса и упал по пути на Голгофу.
- Упал?
- Он был очень слаб, чтобы нести крест, тогда мы заставили сильного киринеянина
нести его. Потом мы распяли Иисуса.
- Все умирают одинаково.
- Не так как Он, – ответил Кассиус. – Мы пригвоздили Его к кресту и подняли его в
вертикальное положение, но я никогда не забуду Его молитву: “ Отче! прости им, ибо не знают, что делают”. Господин, я распял Его, а Он простил меня.
- Кассиус, неужели за все время твоей службы ты еще не научился не обращать
внимания на неожиданные всплески угрызений совести.
- Тогда вор распятый рядом с Ним попросил вспомнить его, когда Иисус придет в
Свое царство.
- Его царство! – съязвил трибун.
- Но послушайте, что Он ответил: “ Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною
в раю”. Удивительно! Около полудня, небо потемнело. Все это видели и почувствовали, как холодок пробежал по коже, когда Он воскликнул: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?” Это был плач самого одинокого человека в мире. Он не проронил ни слова, часов до трех дня, а потом воскликнул, почти торжествуя: “Отче! в руки Твои предаю дух Мой!”
- В тот момент вся земля стала трястись и колебаться, – сказал Кассиус. Я даже
свалился с ног. А потом тьма рассеялась. Это был не простой Человек – это был Сын Бога.
- Несколько нелепых совпадений и ты готов провозгласить Его Богом? Он также
мертв, как и все другие!
- Нет, трибун, Он не мертв.
- Не мертв?
- По требованию первосвященников и фарисеев Пилат выставил охрану у гробницы
Иисуса, чтобы Его ученики не украли тело.
- Знаю, я сам отдал этот приказ.
- Мы выставили круглосуточную охрану и меняли часовых каждые три часа в
соответствии с уставом. Я опечатал гробницу перед первым нарядом. Все было в порядке.
- Так откуда же все эти слухи о том, что тело исчезло?
- Оно исчезло, господин.
- Я арестую вас, центурион! – взревел трибун, поднявшись.
Кассиус тоже встал, но все еще продолжал свой рассказ.
- Около семи часов утра, в барак влетели трое стражников, у меня сложилось
впечатление, что им явилось приведение. “Центурион! Центурион!” – закричали они. “Он жив!” Я заставил их успокоиться и рассказать мне все до мельчайших подробностей.
- “Мы заступили в наряд ровно в полночь“, – начал он свой рассказ. “Всю ночь мы
не спали, рассказывая истории о своих подружках. Вдруг прямо перед рассветом гробница осветилась ярким светом, как будто взошло солнце, появился ангел, одетый в сияющие одежды и отвалил камень от гроба. Мы так и сидели на месте, не смея шелохнуться. Потом один из нас встал, кажется, это был Публиус, чтобы заглянуть в гробницу. Тела там не было, а погребальные пелены лежали на камне, но тело исчезло.”
- И ты хочешь, чтобы я поверил всему этому? – пренебрежительно ответил трибун.
- Я расспросил каждого из них, и все сказали, что видели одно и то же: тела там не
было.
- Они, наверное, уснули и придумали эту историю, чтобы оправдать самих себя.
- На посту стояли бывалые солдаты. Я знаю их лично. Кроме того, господин, не
кажется ли вам, что шум отодвигаемого камня разбудил бы спящих. Нет, они говорят правду.
- Вы что, центурион, предлагаете объявить во всеуслышание, что Он воскрес из
мертвых?
- Я не знаю, что вы скажете народу, трибун, но я вам рассказал все детали
случившегося. Он жив, и это факт!
- Хорошо, наверное, нам придется рассказать эту забавную историю первосвященникам, а уж они то позаботятся, о том, чтобы сохранить ее в тайне. Возможно, они даже найдут хорошенькую сумму денег, чтобы похоронить эту историю. … Я позабочусь об этом, центурион. Вы ничего не видели и ничего не знаете.
- Но я видел и я знаю, трибун. Я не могу изменить происшедшего. Иисуса там нет,
Он жив. Более чем жив!
- Забудь, что это вообще когда-то произошло, Кассиус.
- Вы можете забыть, если хотите. Но при всем моем к вам уважении, Иисус жив, и
это меняет все.
Да, это правда, Иисус жив и именно поэтому, ты можешь лично узнать Его. Он может изменить твою жизнь, в ответ на твою молитву. Он может стать твоим другом, помочь тебе в решении проблем, залечить раны, простить грехи, дать новое начало твоей жизни и многое другое. Он жив, Он ждет и Он любит тебя.